«Буду лет в 80 вспоминать, как дурачился в юности»: Дикиджи — о TikTok и брейк-дансе, сальто назад и координации на льду

Если бы прямо сейчас от России нужно было бы выставить фигуриста-одиночника для участия в международных стартах, я бы, наверное, остановилась на кандидатуре Владислава Дикиджи. Просто так, из чистого хулиганства. Как умеют кататься Марк Кондратюк или Евгений Семененко, мир уже видел неоднократно. А тут вдруг — 19-летний новичок, выскочивший в этом сезоне словно чёртик из табакерки. Он стабилен, завоевал медали во всех четырёх турнирах, в которых участвовал, при этом два из них выиграл, обладает сложнейшими прыжками и прекрасной техникой, плюс миллионные просмотры в TikTok.

На просьбу об интервью Владислав отреагировал коротким сообщением: «Сегодня работаю, завтра в 15:15 буду готов 100%». Этим был продиктован первый вопрос.

— Под словом «работа» подразумеваются подкатки на льду?

— Да. Занимаюсь с маленькими ребятами по часику в день. Сначала было непросто совмещать это с собственными тренировками, потом организм адаптировался. Так что смотрю на это как на своего рода дополнительную тренировку. Выносливость вырабатываю и физическую силу.

— Плюс финансовая независимость от родителей?

— И это тоже. Особенно приятно понимать, что теперь могу им помогать, как до этого помогали мне они.

Также по теме

«Был несколько задет словами Москвиной»: Слюсаренко — о мотивации перед Играми, пермской школе катания и системе оценок

На текущий момент исполнять четверные подкруты и выбросы бессмысленно. Такого мнения придерживается один из ведущих российских...

— Вы очень бурно начали нынешний сезон, выиграв два этапа Гран-при России, и чемпионат России, как мне показалось, прошли на аналогичном кураже без какой-то большой ответственности. Когда готовились к Спартакиаде сильнейших, имея определённое количество достаточно значимых титулов, ответственность изменилась?

— Она всегда так или иначе есть. К Спартакиаде мы с тренером готовились достаточно серьёзно. Просто лично у меня переживаний больше было. Мне вообще тяжело выступать на любом старте. А тут, после всего, что успел сделать в этом сезоне, не хотелось никого подводить, расстраивать. Хотелось, чтобы и родители, и Олег Станиславович (Татауров), и все, кто в меня верит и меня поддерживает, остались довольны чистыми прокатами. Чтобы я сам доволен был. Вот это реально давило.

— Бронзовая медаль Спартакиады — это успех или могло быть и лучше?

— Я бы мог, конечно, лучше откатать, но сильно доволен даже таким результатом на самом деле.

— До приезда в Магнитогорск вы 15 раз исполнили на соревнованиях четверные прыжки, не сорвав ни одного из них. Честно говоря, я даже мысли не допускала, что во время главного старта сезона вы можете не сделать свой коронный четверной лутц, за который по ходу сезона набирали более 15 баллов.

— Не поверите, но я тоже не допускал. Немножко подбило это, конечно. Я всегда боюсь не сделать первый элемент, потому что в этом случае становится морально очень тяжело катать оставшуюся программу. Когда ошибка случилась, в голове возник страх, паника, какое-то непонимание: как так вообще можно — не сделать прыжок в самый нужный момент? Но как-то переборол себя, заставил. Сказал мысленно самому себе: ничего страшного, главное — на лёд не сел. Так что работай дальше, борись.

— Что вы успели сделать в плане тренировок за полтора месяца между декабрьским чемпионатом страны и Спартакиадой?

— Старался больше хода набирать, не ползать по льду. Добавлял работы рук, поднимал взгляд. Уделял этому даже больше времени, чем прыжкам, хотя первую половину сезона только над ними в основном и работал. Не сказать, что выступление в Магнитогорске далось прямо уж совсем легко, но я был рад тому, что не умираю в конце программы. Уже не второй уровень получил за дорожку шагов в произвольной, а третий.

— Действующая чемпионка Европы Луна Хендрикс как-то сказала в интервью, что вне льда у неё вообще отсутствует координация. То есть человек, сняв коньки, просто не в состоянии управлять своим телом так же хорошо, как на льду. У вас, на мой взгляд, диаметрально противоположная ситуация: вы прекрасно танцуете на полу, но со стороны складывается впечатление, что перенести эти умения на лёд вам пока не по силам. Это действительно так?

— Да. И, честно скажу, сам этому удивлён. Отдаю себе отчёт, что достаточно неплохо двигаюсь, когда танцую, но, стоит выйти на лёд, по какой-то причине зажимаюсь. Скорее всего, это происходит от сильного волнения. Получается, сам себя сковываю мыслями, что может как-то не так получиться. Хотя раскатываться могу самыми разными шагами. Захочу — то сделаю, захочу — это.

— Что отнимает больше физических сил — репетиции танцевальных видеороликов, которые вы выкладываете в интернет, или отработка дорожек на льду?

— На льду всё намного сложнее. Танцы — это всё-таки не основная моя деятельность, поэтому я отношусь к ним более спокойно, не прикладываю слишком много сил, чтобы кому-то понравиться. Стараюсь, конечно, но с тренировками на льду это не сравнить.

— А брейк-дансом не пробовали заниматься?

— Было дело. Ходил на занятия, вроде бы получалось, но потом перестал. Не помню уже, по какой причине. То ли расписание основных тренировок у меня поменялось, то ли у человека, который со мной занимался, образовались другие планы. Но хотел, да.

— Кто из фигуристов в плане владения коньком в вашем понимании абсолютный топ?

— Я всегда отмечал, что мой кумир как в плане техники, так и в плане катания — это Нейтан Чен. До него мне очень нравился Флоран Амодио. Он потрясающе двигался на льду. Помню, я как-то набрал его имя в поисковике, наткнулся на программу под Майкла Джексона и до сих пор люблю её пересматривать.

— Ту программу, если не ошибаюсь, Флорану поставил Николай Морозов. Он же придумал постановку «Лебединого озера» в стиле хип-хоп для Дайсуке Такахаси. Мне кажется, вам подобный стиль мог бы тоже подойти. Хотелось бы поработать с таким постановщиком?

— В плане постановок я всегда слушаю своего тренера. С кем он скажет работать, с тем и буду. Каких-то собственных предпочтений у меня пока на этот счёт нет. Вот и слушаюсь Олега Станиславовича. Ему виднее.

— Когда тренер говорит: «Выключи компьютер и перестань зависать в соцсетях» — тоже беспрекословно подчиняетесь?

— Олег Станиславович такое мне не говорит. Я сам себя ограничиваю в период соревнований.

— Чем это вам мешает?

— Не хочу, чтобы меня что-то отвлекало от главной задачи. Я должен сконцентрироваться на выступлении, для этого нужно, чтобы голова на месте была.

Также по теме

«Всегда приятнее работать с тем, кто не опускает рук»: Татауров о прогрессе Дикиджи, четверном акселе и тренерском кредо

Если фигурист не в состоянии выполнить техническую задачу, вести работу над второй оценкой становится бессмысленно. Об этом в интервью...

— Когда Илья Малинин прыгнул четверной аксель, многие говорили: мол, этот парень настолько уникален от природы, что другого такого фигуриста просто не найти. Подобная предрасположенность к прыжкам — это какое-то особенное строение тела, мышц, связок или всё идёт прежде всего от головы?

— Думаю, здесь имеет значение всё, что вы перечислили. И строение тела, и предрасположенность к данному виду спорта — грубо говоря, талант. Плюс работа. Не скажу, кстати, что четверной аксель — это прыжок, в отношении которого в моей голове стоит какой-то барьер. Я видел, как на показательных выступлениях Артур Дмитриев его пытался сделать. Ему чуть-чуть не хватало на самом деле. Помню, смотрел на эти попытки и понимал, что, конечно, можно выехать четыре с половиной оборота, если задаться такой целью.

— У вас точно так же этот прыжок сидит в мыслях, как у многих нынешних одиночников?

— Да нет на самом деле. Во-первых, тренировка подобного элемента отнимает очень много времени и сил. Во-вторых, четверной аксель в какой-то мере недостаточно оценён. Проще добавить в программу ещё один четверной и с большой вероятностью получить более высокие оценки. Не говорю уже о том, что риск упасть с акселя и потерять на этом кучу баллов не так уж мал.

— Много раз слышала от фигуристов, что аксель — это прыжок, с которого можно приземлиться чуть ли не на голову. Получается, падения с разных прыжков тоже различаются?

— Для меня — нет. Падение — это просто падение. Просто иногда оно бывает не слишком удачным.

— Вам доводилось сильно падать?

— Конечно. Мне кажется, все, кто изучает четверные прыжки, сильно падают. Да и тройные, наверное, тоже.

— Видимо, для этого и существуют тренировочные шорты с поролоном, защищающие тазобедренные суставы?

— Я такие не носил. На соревнованиях-то их не наденешь. Поэтому и привыкать не считал нужным.

— От большого количества прыжков во время тренировок голова не устаёт?

— Голова — нет, тело — да. Здесь всё зависит от того, какое именно количество считать большим. Например, у меня сейчас четверные прыжки более-менее стабильны — соответственно, бывает достаточно делать три-четыре повторения, когда идёт подготовительный период перед соревнованиями. А вот раньше, когда процесс изучения четверных только начинался, я очень много прыгал. Вообще упёртый был в этом отношении. По 17, по 20 раз мог пытаться. Очень хотелось поскорее начать делать эти прыжки.

— А сальто назад умеете делать?

— Только на полу. Было дело, задались с товарищем целью выучить этот элемент — ну так и выучили в первый же день.

— Многие фигуристы прекрасно исполняют заднее сальто на льду, и я периодически слышу, что когда-нибудь Международный союз конькобежцев может пойти на то, чтобы легализовать его в соревновательных программах.

— Ну это действительно опасный элемент в моём понимании. Слышал от других, что сальто достаточно легко сделать, но у меня нет представления, как можно ехать по льду, толкнуться зубцом и закинуться назад. Это вообще что-то из разряда невероятного. Никогда в жизни не стал бы пробовать: очень уж страшно.

— На какой срок при вашей нынешней прыжковой нагрузке хватает ботинок?

— На предыдущей паре я катался два года. Сейчас, думаю, придётся менять раз в год. Во-первых, я вырос, прибавился вес, во-вторых, мы начали исполнять гораздо более сложные прыжки, тот же четверной лутц, соответственно, на ботинках быстрее появляются заломы. Поэтому лучше не рисковать и каждый сезон менять их на новые. Два сезона одна пара может просто не выдержать.

— По мере того как начали увеличиваться рост и вес, справляться со сложными элементами стало сложнее или наоборот?

— Честно, не замечал. Вообще не обращал на это внимания. Ну рос и рос. А вот потом, когда дорос до своих нынешних 177 сантиметров, всё стабилизировалось и прыгать стало легче.

Также по теме

«Петя мог бы стать выдающимся преступником»: Дайнеко — о воспитании Гуменника, боязни предательства и профессии тренера

Пётр Гуменник настолько достоверно вживается в образ своего героя, который по своей внутренней сути является абсолютным негодяем, что...

— Если выпадет абсолютно свободный день, пойдёте куда-то тусить или будете валяться на кровати?

— Свободный день я часто провожу с родителями. Мне нравится сидеть вечером дома, мама что-нибудь вкусное приготовит, потом в игры настольные поиграем всей семьёй. Вот это, наверное, идеальный для меня вариант.

— А недостатки у вас имеются?

— Раньше прилетало за то, что я довольно сильно ленился. Но это было давно. Наверное, какие-то недостатки у меня и сейчас есть, как у любого другого человека, но в целом не скажу, чтобы это создавало какие-то проблемы.

— TikTok для вас — абсолютный фан или бизнес-проект?

— Просто хобби. Даже не думал превращать его в бизнес.

— А как же пример Дани Милохина? Глядишь, и подкатками не пришлось бы заниматься.

— Теоретически это можно сделать, но тяжело. Нужно постоянно снимать видео, куда-то ездить, устраивать встречи, бывать на всяких мероприятиях. У меня же есть основная деятельность, которая нравится мне гораздо больше, чем всё прочее. Поэтому на текущем этапе своей жизни я выбираю фигурное катание. А TikTok — это просто так, для души. Чтобы на память осталось. Буду лет в 80 вспоминать, как дурачился в юности.